За старшего - Страница 40

Айгуль правил особо не нарушала и, что существеннее, почти не отклонялась от безошибочного треугольника «дом — работа — сестра». Костя решил изучить последний угол.

Гульшат жила в непростом доме с огороженной стоянкой, забором, консьержками, камерами и незаселенными в большинстве квартирами — такой микроаналог московских престижных апартаментов, раскупаемых не для жизни, а для вложения наворованных денег. Неушева, впрочем, жила за двоих, усердно — из дома носу не совала. Наружка в этих условиях имела разве что религиозный смысл, как столпничество или медитация, плохо сочетавшиеся с местным климатом. Камасутра — штука приятная и полезная в большинстве отношений, Кама-с-утра-до-вечера-зимой — наоборот.

Костя все-таки попрактиковался, трескуче плюнул, крабом вернулся в снятую квартиру, спас побелевшие пальцы, проверил, не разошлась ли дырка в боку, накатил стакан, почти ничего не почувствовав, и понял, что настало время внедрежа.

С утра он обошел несколько магазинчиков спецодежды и секонд-хенда, к обеду довел до кондиции наиболее убедительные сочетания, подумав, остановился на варианте «сантехник» с резервом «врач скорой помощи», утрамбовал оба комплекта в усердно обшарпанный ящик для инструментов, под поддончик с фонариком, парой ключей и отверток, и пошел в гости. Ежась, быстро переоделся на верхней площадке ближайшего к непростому дому подъезда длиннющей девятиэтажки, вывернул куртку серой стороной наружу, натянул шапку поглубже и внедрился во двор со стороны стоянки.

Вступительные тезисы Костя приготовил заранее, как и мятую бумажку, коряво исписанную фамилиями, адресами и номерами квартир. Ничего не пригодилось. Консьержка, нестарая еще тетка в бабушкином наряде, сама забурчала из-за стекла:

— Опять, что ли, к Гавриловым? Как на работу уже, в самом деле.

— А ремонт надо нормально делать, — назидательно сказал Костя. — Понимаешь, ставят пластиковые трубы и коллекторы китайские — их и разъедает. Экономят, блин. У самих квартира стоит, как в Москве почти, а они…

Консьержка, как и ожидалось, разговор подхватила. Будь Костя домушником, он расцеловал бы тетку взасос, потом усыпил бы ее самым гуманным способом из подвернувшихся и обнес бы все достойные этого квартиры в строгом соответствии с консьержкиными чеканными рекомендациями. Костя вором не был и интересовался единственной квартирой, вернее, ее обитательницей. Получив сытную порцию данных, он увел разговор чуть в сторону, чтобы не запомнилось, рассеянно достал сигарету — и схлопотал от стражницы заряд здоровья, трудно совместимый со счастьем.

Оно и надо было.

Костя хмыкнул, убрал сигарету в пачку, а пачку в карман, и пошел вверх.

Визит сантехника можно было и обосновать: заливание квартиры — штука несложная, хоть и хлопотная, особенно в таком доме, с одной стороны, расфуфыренном, с другой — тихом и пустом. Но насколько Костя понял вводную босса, подтвержденную теткой на входе, девка пошла не в мать с отцом и объехать ее можно на драном венике.

Сначала он решил осмотреться. Сам не понял, почему.

Лестничная площадка была чистой и просторной, хоть гробы дуплетом разворачивай. Две металлические двери: одна общая, попроще и на пару звонков, вторая побогаче — та, что нужна. Ишь, единоличница. С другой стороны, Неушевой и блокироваться не с кем было — разве что с лифтом. Тоже вариант, но не для этой несмеяны в горошек, хранившей кислое выражение на большинстве фоток в соцсетях. Для этой-то без вариантов: сидеть в соплях и ждать, пока прискачет принц в спецовке и устроит внедреж той степени, какую принцесса заслужит.

Костя опустил поднятую к звонку руку и попытался понять, что не так. Осмотрелся, закрыл глаза, открыл, для сравнения поднялся на этаж выше, вернулся, подышал и понял. Не так было с запахом. На лестничной площадке пованивало сладковатой химией типа ацетона. Может, соседка краску с сынишкиных штанов оттирала. Впрочем, какая уж зимой краска на штанах, это весенняя забава. Но было еще что-то под ацетоном, неуловимо знакомое и душное. Костя почему-то вспомнил Лизку, кошку, которая жила у него пятнадцать лет, и даже присел — не то от неожиданности, не то еще почему.

Пахло от двери Неушевой, от нижней доли.

Костя присмотрелся, потрогал, косо посветил фонариком.

Было там неровное пятно, почти незаметное — будто провели смоченной растворителем тряпочкой, замывая что-то. Грязь с царапин, например, — кстати, довольно кошачьего вида. Стоял кошак, точил ни с того ни с сего когти о дверь, декоративную пленку вон до металла продрал. Его прогнали, царапины затерли, а Костя, дурак, изучает. Других дел у него нет.

Костя встал, задумчиво поднял руку к звонку — и тут дверь защелкала замком.

Теперь Костя метнулся вниз по лестнице. Перехват на пороге — вполне рабочая завязка, но вариантов его развития шиш да маленько, и все радикальные. Особенно с учетом того, что клиент — девушка, да еще в депрессняке, да еще, не исключен такой вариант, открывающая дверь первый раз за месяц — у сестры-то, поди, свой ключ. Принцесса могла заорать, могла послать подальше под предлогом того, что торопится, — и, даже впустив сантехника, вряд ли позволила бы осмотреться и выведать. Пусть выходит — а там решим, что лучше: ее пасти или квартиру изучать.

Первый вариант выбрался сам собой, пока принцесса набивала код сигнализации и воевала с замками, которые проверила два раза. Не на пять минут отходила — и не в равновесном состоянии. А еще и сигнализация. Костя вызвал лифт и беззвучно побежал вниз. У первого этажа он перешел на спокойный шаг, прислушался: лифт еще гремел дверями, значит, Неушева не пошла пешком, стало быть, время было, — и миновал консьержку, отсалютовав ей пачкой сигарет.