За старшего - Страница 57

Соболев кивнул и сказал:

— Искать крысу — это всегда полезно бывает. Ну или интересно. Но я готов сэкономить некоторую часть ваших усилий, Артем Александрович. Нет крысы, по крайней мере у меня. Мне Шамайко говорила, что на сегодня вызвана.

— А что она вам еще говорила?

— Да ничего практически, — ответил Соболев, радуясь редкой возможности ответить честно. — Ничего не знаю, ничего подозрительного не замечала, болела и до сих пор болею, все дела. А вам?

— Да она, по ходу, эту речь наизусть выучила, — буркнул Артем и снова уткнулся в стол, пережидая нашествие чернобровой.

Чернобровая красиво все расставила, ответила на улыбку Лени и упорхнула. Я все еще женатый человек, напомнил себе Соболев. Не дождался реакции организма и добавил: я государев человек. Я офицер. Я оперативный работник под прикрытием. Не убеждает? Ну и иди на фиг, пес. Согрелся, значит.

— Жаль, — сказал он, наливая бледный настой в чашку и обратно. — Я полагал, у вас лучше получится — к тому же казенная обстановка иногда помогает. А по ощущениям как: ей реально нечего сказать, или девушка Зою Космодемьянскую строит из себя, чтобы скрыть там?.. Ну, что-то там.

Артем отхлебнул кофе, пожал плечом и сообщил, держа чашку на весу:

— Денис Валерьевич, я все-таки не понимаю, что московский фээсбэшник копает в таком деле. Причем вы же не столько по хозделам, сколько из-за того… Из-за убийства, так? А это громкая, но бытовуха, так?

— Артем Александрович, — сообщил в ответ Соболев, внимательно следя, чтобы парящая струйка равномерно раскидывалась по стенке чашки в обе стороны, — а я все-таки не понимаю, что чулманский дознаватель по экономическим преступлениям копает в деле об убийстве и тем более в, скажем, не имеющих признаков состава преступления сменах собственников в ряде регионов. А вы это копаете, так?

— Ну, я, допустим, могу объяснить.

— Объяснить и я могу. Вопрос в том, нам оно, это объяснение, надо — или нам надо ворье за почку взять?

Он поводил чашкой под носом, вздохнул и вопросительно посмотрел на Артема. Артем думал, почти сомкнув белесые ресницы. Соболев отхлебнул, покивал и предложил:

— Артем, а может, на ты, а? Что мы как в зеркальной комнате — нас же немного по правде-то. Давай?

— Давай, — сказал Артем, чуть разжмурившись, и они отсалютовали друг другу чашками. И Артем без паузы поинтересовался:

— Денис, а ты, часом, не от Никулина?

— Кого?

— Проехали.

— Чего-нибудь еще желаете? — спросил официант.

— Нет, спасибо, — сказал Артем, что-то обдумывая. Соболев оглянулся и удивился. Фартук с логотипом был тем же, черные брови остались и даже выросли во все стороны, а остальное убийственно изменилось. Вместо молоденькой девушки у столика предупредительно, голову набок, торчал мужик средних лет — местного такого вида и с соответствующим говором.

— Нет, все нормально, спасибо, — подтвердил Соболев. — А нас же вроде девушка обслуживает?

— Да, я знаю, — сказал официант и ловко поменял пепельницу — тоже с логотипом и чистехонькую.

— Друг, мы не курим, — четко произнес Артем, глядя в стол.

— Я знаю. Извините, положено, — объяснил мужик, стрельнув глазами в сторону бара. — Приятного аппетита.

— Положено, — с уважением пробормотал в спину ему Соболев, пытаясь зацепить за хвост какое-то мутное воспоминание. Хвост был скользким и прозрачным. Артем сказал:

— Вопрос ведь не в том, что Шамайко видела там или не видела. Вопрос в том, как она сейчас сможет то, что вот тогда было, интерпретировать.

Таких оборотов от простенького дознавателя Соболев никак не ожидал. Но уточнить сумел, почти не поперхнувшись:

— И почему это вопрос?

— Потому что она не хочет пока. И не то чтобы боится — по ходу, у тетки реально с нервами фигня какая-то. Как услышит про «Потребтехнику» — в истерику. А по уму-то ей проще всех рассмотреть, что Филатов делал, и сказать: здесь все как обычно, здесь вот мы не так сделали, но не подкопаешься, а здесь четко подстава.

— Можно же найти, кто еще справится, — предположил Соболев, выцеживая из чайника последнее.

— Можно, — согласился Артем. — А сколько времени это займет? С другой стороны, отчетность, подставы, да хоть подмена документации — это все фигня, по большому счету. Тут куда серьезней вещи.

— Какие, например?

— Да разные, — отрезал Артем и вернулся к изучению скатерти.

— Артем, — осторожно сказал Соболев, отодвигая в сторону чашку. По данным Цехмайстренко, Терлеев имел склонность к необдуманным поступкам, так что следовало позаботиться о сведении тяжести последствий к минимуму. — Разрешишь откровенно?

— Ну, — буркнул Артем, не поднимая взгляда.

— Вот ты скажи, пожалуйста, — для тебя, скажем так, смысл этого дела в чем? То есть чем оно закончиться должно, чтобы ты понял, что все сделано как надо?

— Раскрытием преступления и наказанием преступников, — сказал Артем, не отрывая глаз от тощих пальцев.

— Каких-то конкретных преступников?

Артем не повелся. Поднял глаза и тяжело пояснил:

— Конкретно тех, кто совершил преступление.

— Ага, — легко согласился Соболев и все-таки уточнил: — То есть личного интереса у тебя нет?

— Денис… У тебя задача какая — меня как-то разоблачить, от дела отпихнуть, еще чего? Это можно проще сделать, без таких вот встреч. Я человек маленький, ты большой.

— Артем. Артем. При чем тут это вообще?

— Ну как при чем — ты ж курсе, что все с Юльки началось и чего у нас там с Юлькой было. Все в курсе. И это правда — у нас с Юлькой было, а у Юльки с Обезьяной не было, бред это, хрень вообще, что бы ни говорили. Вот до того — ладно, неважно. Все мне уже, блин, душу вытерли этими, бляха, вопросами, взглядами своими, сочувствиями. Даже мать Юльки — сперва-то, как на врага, гнала, все такое, а теперь… Да, у меня есть личный интерес. Но он же мне не, ну как это. Не двигает он меня в какую-то сторону от нормального расследования. Кабы двигал — думаешь, Новикова с Газизовым сидели бы и смотрели? Выпнули бы меня куда подальше. С ба-альшим удовольствием, я тебе точно говорю.